Продолжение

(Вернуться к началу расшифровки)

Судья:
Антон Николаевич, задаёт вопросы Аксана Панова, но Вы всё-таки показания суду даёте.

Стуликов (поворачиваясь):
Всё, понял.

Судья:
Может быть, как-нибудь вполоборота, а не непосредственно диалогом?

Панова:
У меня первый вопрос к Антону Николаевичу: в чём Вы меня обвиняете?

Стуликов:
В вымогательстве.

Панова:
В вымогательстве. Как Вы попали ко мне домой?

Стуликов:
Как? Поднялся. По-моему, я подробно об этом рассказал.

Панова:
Вы пришли ко мне домой, Антон Николаевич, чтобы я вымогала у вас деньги?

Стуликов:
Мне кажется, факт вымогательства был в кабинете Лашманкина, а не у Вас дома. У Вас дома обсуждались уже технические подробности – каким способом мы будем перечислять деньги.

Панова:
В обвинительном заключении сказано, что Вы серьёзно восприняли мои угрозы. Чем я Вам угрожала?

Стуликов:
Продолжением публикаций негативного характера.

Панова:
Я настаиваю, Ваша честь, чтобы потерпевший Стуликов конкретизировал, чем именно я ему угрожала. В чём заключалась моя угроза? Что Вас так напугало?

Стуликов:
Я ещё раз повторяю: меня напугало то, что на регулярной основе – я ещё раз говорю, это стадия подготовки преступления – публиковалась негативная информация, причём лживая.

Панова:
То есть Вы не можете конкретизировать угрозы? Я правильно понимаю?

Стуликов:
Почему? Это очень конкретная угроза.

Панова:
В чём? Чем Вы так напугались в ту встречу, что…

Стуликов:
Ну как, я не в той встрече напугался – я был запуган до этого.

Панова:
Ясно. А поила ли я Вас в ту встречу чаем с лимоном и сырники со сгущёнкой ели ли Вы у меня на кухне?

Стуликов:
Не помню. Чай помню, сырники – нет.

Панова:
Не помните, что ели? Угу. Во время моих угроз. А почему Вы не пошли в полицию? Почему Вы не пошли в полицию…

Стуликов:
Почему вы передёргиваете всё время? Потому что, я говорю, угрозы были в том, что Вы постоянно публиковали против меня негатив, а потом сформулировали, что без установления финансовых отношений это будет продолжаться. Вот и всё.

Панова:
А почему Вы не пошли в полицию три года назад?

Стуликов:
Потому что чаще всего формулировки были такие, что не давали возможности для судебного разбирательства. До факта, пока Вы, собственно говоря, не попросили деньги за прекращение вот этого, каждая формулировка была такая…

Панова:
В глаза мне смотрите.

Судья:
Он суду отвечает, Аксана Рашидовна. Успокойтесь, пожалуйста.

Панова:
Хорошо.

Стуликов:
…каждая формулировка была такая, что… ну вот, как я привёл пример: «Стоит вряд ли больше десяти миллионов». Что тут можно опровергнуть? Опровергнуть ничего нельзя.

Панова:
Скажите мне, пожалуйста, то есть Вы узнали о том, что Вы – потерпевший, когда пришли в полицию. Я правильно понимаю?

Стуликов:
Нет…

Панова:
Это из Вашего заявления, что Вы – потерпевший. На тот момент Вы себя таковым не считали?

Стуликов:
Нет. Я был вызван как свидетель, так как были найдены наши с Вами договора, я так понимаю, что именно по тому делу, в котором Вы признались, что обналичивали деньги (причём, я так понимаю, в особо крупных). Но я был вызван как свидетель, с меня были взяты показания. Скрывать я тоже ничего не собирался. Сам я не шёл, но скрывать ничего не собирался. С меня были взяты показания, через какое-то время меня уведомили, что мой статус изменён.

Панова:
То есть это не Вы решили, что Вы – потерпевший? Я правильно понимаю?

Стуликов:
Нет, я считал себя потерпевшим. Я считаю себя человеком, который понёс очень большой моральный ущерб, и я считаю, что Вы – человек, который нанёс очень серьёзный материальный ущерб предприятию «Областное телевидение».

Панова:
Вы контактируете с администрацией губернатора?

Стуликов:
Естественно, контактирую.

Панова:
Ваша жена Мария Картуз работает в администрации губернатора?

Стуликов:
Она работает с прошлого года. Да, работает.

Панова:
А как Вы объясните тот факт, что после факта якобы вымогательства [запись обрывается] в кабинете главы администрации губернатора Вячеслава Лашманкина, что отражено в Ваших показаниях, показаниях Лашманкина по вопросам исполнения [запись обрывается]

Судья:
Возвращаюсь всё к тому же вопросу.

Панова:
Да, я понимаю. А как Вы объясните тот факт, что после факта вымогательства…

Судья:
Вопрос задавайте в том ключе: встречались или не встречались, виделись или не виделись?

Панова:
О'кей. (Стуликову.) Встречались – не встречались?

Стуликов:
Встречались, безусловно.

Панова:
Встречались. А как Вы это объясните? После факта угроз, факта вымогательства, что Вы были невероятно запуганы и чувствовали себя потерпевшим, Вы со мной встречались и обсуждали, как нам с Вами вместе выполнять договор информационного обслуживания. Как это можно объяснить?

Стуликов:
Так, ну извините – работа шла, деньги Вы получали. Раз уж Вы из меня эти деньги выпросили, то, наверное, как-то хоть что-то я должен был с них получить, какая-то работа должна была быть. С паршивой овцы – хоть шерсти клок.

Панова:
Здорово. А Вы платили со счёта предприятия?

Стуликов:
Да.

Панова:
Вы платили лично мне или на счёт ООО «Ура.ру»?

Стуликов:
«Ура.ру».

Панова:
Извините, у меня что-то с голосом стало, сейчас, секундочку.
Учитывались ли в этих платежах налоги, в частности налог НДС?

Стуликов:
А Вы же у нас были на упрощёнке. Всё, что надо, учитывалось.

Панова:
В общем, все налоги в платежах участвовали, да?

Стуликов:
Всё учитывалось, да.

Панова:
То есть Вы сейчас утверждаете, что государство получало деньги, долю, я бы так сказала, с денег, которые выплачивались за вымогательство.

Стуликов:
Я не понимаю, о чём Вы говорите.

Панова:
Государство получало долю с денег, которые Вы платили в результате угроз.

Стуликов:
Я не понимаю.

Судья:
Вопрос какой? Вопрос задайте.

Панова:
Хорошо, мы задали вопрос: платили ли вы налоги с этих денег?

Стуликов:
С каких денег? Мы со всех денег на предприятии платим налоги.

Панова:
Платите налоги. Всё, хорошо.
Скажите, пожалуйста, а почему Вы решили рассчитываться со мной деньгами компании?

Стуликов:
Потому что речь шла именно о договоре и о компании, чтобы не наносился ущерб компании. Здесь я опосредованно выступал. Мой ущерб был в том, что я терял имидж как хорошего руководителя.

Панова:
Антон Николаевич, Вы понимаете суть предъявленных мне обвинений? Я вот не очень понимаю по Вашему ответу на вопрос. Вы понимаете, в чём меня обвиняют? В чём Вы меня обвиняете – понимаете?

Стуликов:
Я понимаю, что Вы вымогали у меня деньги. Вот это я понимаю.

Панова:
Почему Вы решили расплачиваться деньгами компании? Я снова повторяю этот вопрос.

Стуликов:
Потому что Вы вымогали деньги не только у меня, но и у компании. Потому что Вы грязью поливали компанию и мешали ей вести хозяйственную деятельность.

Панова:
Здорово. Договор наш с Вами утверждён советом директоров компании?

Стуликов:
Он не подлежит утверждению советом директоров.

Панова:
То есть это Ваше единоличное решение?

Стуликов:
Если учесть, что мы его приняли вместе с председателем совета директоров, то, наверное…

Панова:
А Вы подписывали акты выполненных работ по этому договору?

Стуликов:
Всё, что надо, всё подписывал.

Панова:
Значит, смотрите. Как следует из материалов дела, Антон Николаевич, точно такие же…

Судья:
Аксана Рашидовна, у нас допрос потерпевшего производится.

Панова:
Я понимаю, это я вопрос формулирую. Формулирую вопрос: Вы платили «Российской газете», «Интерфаксу», «Четвёртому каналу», «Эксперту», «Комсомольской правде», «УралПолит.ру», «Коммерсанту», ИТАР-ТАСС, ВГТРК, телекомпании «Четвёртый канал» и другим средствам массовой информации, всё это отражено в материалах дела. Если Вы утверждаете, что я Вас напугала, – чем напугали Вас они?

Стуликов:
Они выполняли для нас нужный нам объём работ. Нужный, понимаете? Там были совершенно другие договора – вот в чём дело.

Панова:
А чем они отличались? Там договоры точно такие же, на информационное обслуживание.

Стуликов:
Нет.

Панова:
А чем они отличаются?

Стуликов:
Предметом договора, прежде всего.

Панова:
В смысле? В материалах дела написано…

Стуликов:
Я не знаю, что написано в материалах дела. Я Вам скажу, какие были договоры. Я ещё раз, например, Вам расскажу, что, когда я пришёл, было три камеры. Например, с «Четвёртым каналом» у нас был заключён договор, что они нам предоставляют исходники, чтобы мы могли, работая с их видеоматериалами, закрывать выпуски новостей, делать их качественно. Вот на что был договор с «Четвёртым каналом». Договор с «Интерфаксом» был предоставлен за доступ к ленте новостей, понимаете? На то, чтобы информацию из ленты новостей получать.

Панова:
Суммы Вы знаете?

Стуликов:
Знаю суммы прекрасно. Два миллиона по году. Это чёткая стоимость предоставления фактов.

Панова:
У вас была массированная рекламная кампания во всех СМИ – несколько десятков СМИ. Изменились рейтинги ОблТВ после такой массированной рекламной кампании?

Стуликов:
Изменились. Значительно.

Панова:
А вы можете привести цифры – до рекламной кампании и после?

Судья:
Рекламная кампания…

Панова:
В средствах массовой информации все договоры на информсотрудничество (больше десятка), которые заключало…

Стуликов:
Вот ещё раз. Это опять передёргивание и враньё. Я веду совершенно другие разговоры.

Судья:
Я вас остановлю, Антон Николаевич, Аксана Рашидовна! Не надо переводить допрос в личный диалог. Пожалуйста, конкретные вопросы по существу предъявленного обвинения.

Панова:
Хорошо. Считаете ли Вы материалы, которые выходили на «Ура.ру», критическими по отношению к Вам лично?

Стуликов:
Частично – да, частично – по отношению к предприятию.

Панова:
Вы подавали в суд на «Ура.ру» или на меня лично по поводу любого из материалов?

Стуликов:
Я объяснил, почему это делать было бы бессмысленно.

Панова:
Вы подавали в суд?

Стуликов:
Нет.

Панова:
Правильно ли я понимаю, что Вы, Антон Николаевич, отказываете мне как журналисту в праве на собственное мнение и считать Вас бездарным руководителем государственной телекомпании, рейтинги которой колеблются в районе одного процента?

Судья:
Пановой объявляется замечание за некорректное высказывание в адрес потерпевшего. В случае повторного нарушения регламента судебного заседания Вы будете удалены до прения сторон.

Панова:
Хорошо. А мне можно реплику или нельзя?

Судья:
Сейчас допрос у нас производится.

Панова Стуликову:
Вы платили всем СМИ, платили регулярно. В деле есть книга покупок ОТВ. Деньги, которые вы платили «Ура.ру», что это были за деньги?

Стуликов:
Это были деньги, полученные от коммерческой деятельности.

Панова:
А как это можно было поделить на счёте «Областного телевидения»? Это от коммерческой, а это…

Стуликов:
Это все деньги были от реализации. Можно.

Панова:
«Областное телевидение», которое больше чем наполовину принадлежит правительству Свердловской области и финансируется из областного бюджета. Вы платили «Ура.ру» этими деньгами, с этого счёта?

Стуликов:
Нет.

Панова:
С другого счёта?

Стуликов:
Мы платили с этого счёта, но другими деньгами.

Панова:
А как это можно поделить?

Стуликов:
Можно, совершенно спокойно. Точно так же, как можно поделить деньги, которые Вы увели из «Ура.ру» и потратили на покупку помещения.

Панова:
С Ваших слов получается, что Вы платили мне бюджетными деньгами.

Стуликов:
Нет.

Панова:
Не бюджетными?

Стуликов:
Не бюджетными.

Панова:
Понимали ли Вы, Антон Алексеевич… Антон Николаевич, что совершаете преступление, решая свои личные вопросы?

Стуликов:
Я не решал личных вопросов, и я не совершал преступления.

Панова:
То есть это был не личный вопрос?

Стуликов:
Не личный.



Панова:
Хорошо. А чем подтверждается, что из-за публикаций на «Ура.ру» у вас начался отток инвесторов и массовое увольнение сотрудников?

Стуликов:
Оттоком инвесторов и массовым увольнением сотрудников.

Панова:
Это Ваше заявление. Чем подтверждается? Конкретно Вы можете подтвердить? Назвать инвесторов, которые от вас отвернулись? Назовите их.

Стуликов:
Они затянулись. После того, как компания стала… Ну, например, «Уральские авиалинии». Они сказали: посмотрим, как будет развиваться ситуация, потом посмотрим.

Панова:
Только «Уральские авиалинии»?

Стуликов:
Не только. Там много было. Просто я некоторых не хочу называть.

Панова:
У Вас в показаниях – отток инвесторов, то есть они уже были вашими инвесторами…

Стуликов:
Да, такие компании тоже были. Их было достаточно много, но это были небольшие компании.

Панова:
Например?

Стуликов:
Сейчас я их назвать не могу, но в процессе судебного разбирательства я могу предоставить такую справку.

Панова:
Вы можете назвать фамилии журналистов, которые уволились или не стали к вам устраиваться на работу из-за публикации «Ура.ру», как Вы заявляете в своих показаниях? Кто к вам не устроился после этого или кто уволился после этого?

Стуликов:
После серии публикаций в «Ура.ру». Ну я не знаю – например, замечательная журналистка, она вела у нас программу «Кофе со сливками», к сожалению, забыл имя-фамилию, можно уточнить… Вера Сумкина. Например, она.

Панова:
Вера Сумкина уволилась после публикации в «Ура.ру»?

Стуликов:
Я думаю, что это на неё тоже крайне повлияло.

Панова:
Не это тоже, а Вы утверждаете, что очень много людей уволилось…

Стуликов:
Потому что Вы создали нетерпимую атмосферу, Аксана Рашидовна.

Панова:
Назовите, кто уволился, я Вас спрашиваю, Антон Алексеевич… ой, тьфу. Антон Николаевич.

Стуликов:
Я Вам назвал. И не путайте сюда Бакова, что Вы?

Панова:
Видите, мне по отчеству Вас сложно называть…

Стуликов:
Ну что делать. Ничего, бывает.

Панова:
После какой публикации уволилась Вера Сумкина?

Стуликов:
После серии. После серии негатива, который Вы развернули.

Панова:
В отношении Сумкиной?

Стуликов:
В отношении «Областного телевидения». Ещё много людей было.

Панова:
А кто? Назовите.

Стуликов:
Много, много. Я действительно всех могу не помнить. Это было два года назад.

Панова:
Хорошо. Почему Вы отказались пройти исследование на полиграфе?

Стуликов:
Я не отказывался.

Судья:
Снимается вопрос как не относящийся к сути заседания.

Панова:
Чтобы подтвердить свою правоту, Вы можете пройти исследование на полиграфе? Я готова пройти исследование на полиграфе.

Стуликов:
Проходите.

Панова:
Вы готовы пройти исследование на полиграфе?

Судья:
Снимается вопрос.

Панова:
У меня нет больше вопросов.

Судья:
Слово защите. Пожалуйста.

Гриднев:
У меня нет вопросов, Ваша честь. У коллеги есть.

Удеревская:
Да, я хочу уточниться. Какой Вам конкретно вред был причинён действиями Пановой?

Стуликов:
Я же отвечал на этот вопрос. Она принижала мои профессиональные качества, обливая грязью предприятия, которыми я руководил.

Удеревская:
Скажите, пожалуйста, в связи с понесёнными Вами страданиями и переживаниями Вы обращались в медицинские учреждения, лечились по этому поводу?

Стуликов:
Нет, не обращался.

Удеревская:
У меня нет вопросов.

Судья:
Антон Николаевич, кто был инициатором заключения договора между ОАО «ОблТВ» и ООО «Ура.ру» фактически?

Стуликов:
Фактически я, потому что я настаивал, что это должны быть обязательно договорные отношения.

Судья:
Данный договор вообще исполнялся, не исполнялся? Или имел признаки фиктивности? Что было предметом договора?

Стуликов:
Размещение материалов. Зачитываю: «Размещение новостей в рубрике «Главные новости УрФО» (не менее трёх новостей ежемесячно), размещение аналитических статей, интервью и политразборов в разделе «Актуальные сюжеты» сайта Ура.ру (не менее трёх страниц)».

Судья:
Приобщался документ к делу?

Стуликов:
Да. Я могу поделиться.

Судья:
Скажите, пожалуйста, в каком объёме исполнялись условия договора?

Стуликов:
Ну, со стороны Аксаны Рашидовны – процентов, наверное, на 90–80.

Судья:
Качество работы?

Стуликов:
Претензий нет. Всё, что касается этих вещей, – Аксана Рашидовна умеет работать.

Судья:
Скажите, пожалуйста, акты выполненных работ по настоящему договору все есть?

Панова:
Всё есть.

Судья:
Аксана Рашидовна, я не Вам вопросы задаю.
Если я правильно понял, первый договор был с ноября 2010 года по декабрь 2011 года.

Стуликов:
По ноябрь 2011 года – он годовой был. С 1 ноября 2010 года по 1 ноября 2011-го.

Судья:
Второй договор?

Стуликов:
С 19 декабря 2011 года, соответственно, по 19 декабря 2012-го.

Судья:
А по второму, подскажите, пожалуйста, до Вашего допроса в качестве свидетеля договорные обязательства-то исполнялись?

Стуликов:
Да, в общем и целом исполнялись. Ну, в меньшем объёме, чем прописано, но, опять же, для меня главным был блок на размещение информации негативного характера, и он соблюдался чётко.

Судья:
Скажите, пожалуйста, те денежные средства, которые были переданы Вами по данному договору, соответствовали стоимости оказанных услуг? Меня Ваша позиция интересует.

Стуликов:
Да. Для меня договор исполнился.

Судья:
К качеству, объёму…

Стуликов:
…нет претензий.

Судья:
То есть денежные средства, передаваемые по договорам за оказанные услуги, соответствовали качеству и объёму выполненной работы?

Стуликов:
Я ещё раз уточню, Ваша честь: для меня не главное, что позитивные статьи выходили в определённом объёме (не в полном), а для меня было главное – чтобы было блокирование негативной информации, чтобы она не выходила. Поэтому, соответственно, для меня договор исполнился.

Судья:
Я понял. Я-то в каком ключе спрашиваю: средства перечислили, акты выполненных работ составили…

Стуликов:
По позитиву было недовыполнение…


[склейка]

Судья:
Можете мне пояснить, в чём реальность угрозы была для Вас?

Стуликов:
В том, что оказывалось негативное воздействие на предприятие. Предприятие работало бы всё хуже и хуже, на нём бы создавалась нетерпимая обстановка. [склейка] Ну, и сумма в 300 тысяч рублей – это, насколько я знаю, была вполне для небольших компаний приблизительно близкой к тому, что Аксана Рашидовна запрашивала у других мелких… потому что в её бизнесе это так, мелочь. Но при этом я понимал более-менее, что 50 тысяч для неё – действительно незначимая сумма, действительно копейки.

Обвинитель:
Ну вот в первом случае, в первом договоре этого условия нет.

Стуликов:
Нет. Не договорились.

Обвинитель:
Но, тем не менее, если я правильно Вас понял, именно условие блокирования негативной информации было самым главным условием, для чего, собственно говоря, и заключался данный договор.

Стуликов:
Да.

Обвинитель:
Всё остальное?

Стуликов:
Для отчётности.

Обвинитель:
В гражданском праве есть принцип свободы заключения гражданско-правового договора. Что Вы можете сказать по этим договорам? Свободные они были с Вашей стороны?

Стуликов:
С моей стороны они были заключены в условиях принуждения и крайней необходимости.

Судья:
Нет, есть такое понятие – «кабальная сделка». У Вас государственный обвинитель, видимо, в этом ключе спрашивает. Да?

Стуликов:
Кабальная, безусловно. Видите – я не специалист.

Судья:
Так, а почему Вы тогда второй раз-то договор заключили?

Стуликов:
Ну как почему? Потому что началась бы снова порция негативной информации, она начала бы литься на «Областное телевидение».

Судья:
Нет, но у Вас плюсы были от этого договора? Как Вы сказали, что был позитив, стал рейтинг расти…

Стуликов:
Ну был позитив, но главное – что не было негатива. Меня-то интересовало, чтобы не было негатива.

Судья:
Ну а в чём кабальность-то сделки?

Стуликов:
Я не знаю. Я тогда, видимо, не понимаю этого термина…

Обвинитель:
Это значит, что договор был несвободным с Вашей стороны, со стороны «Областного телевидения».

Стуликов:
Безусловно.

Обвинитель:
Ещё раз я повторюсь, задавался вопрос, чтобы было чётко и понятно: не будь негативной информации – заключили бы Вы такой договор с «Ура.ру»?

Стуликов:
Нет.

Судья:
Подождите, я тоже сразу в этом ключе задам вопрос: этот договор несвободный, да? С предложением выступил Лашманкин, чтобы решить этот вопрос. Вы предполагали, что какая-то польза «Областному телевидению» от этого договора будет?

Стуликов:
Я предполагал, что от этого договора будет следующая польза: прекратится поток негативной информации. Более того, дело в том, что это же не сразу… Лашманкин же тоже не с пустого места это предложил. Были определённые встречи, когда я жаловался, говорил, что не могу ничего сделать – со всеми прекрасные отношения, всё хорошо, и единственная, кто всячески обливает грязью, – это Аксана Рашидовна. Несколько раз мы с ним это обсуждали и потом уже вышли, собственно говоря, на разговор на троих.

Судья:
А Вы могли не читать её публикации?

Стуликов:
К сожалению, их читал губернатор в то время, и, в общем-то, как к представителю нашего главного акционера, я не мог не прислушиваться к его мнению.

Судья:
Вынуждены-то были Вы заключить-то данный договор только от требований Пановой или ещё ввиду каких-то других обстоятельств?

Стуликов:
Ну, по моему мнению, только от требований Пановой. Если бы она прекратила, если бы она не публиковала негатива, я бы его не заключал в принципе.

Обвинитель:
То есть в позитиве со стороны «Ура.ру» Вы не нуждались за деньги?

Стуликов:
Нет. У нас разная аудитория. Понимаете, в позитиве за деньги от «МК-Урала» или «АиФ-Урала» я нуждаюсь, потому что это массовые издания. Грубо говоря, раз в год поучаствовать в цветном приложении за деньги с подписью «реклама», которое выпускает «Коммерсантъ», я нуждаюсь. В информационных лентах «Интерфакса», чтобы журналисты могли работать и брать откуда-то информацию, я нуждаюсь. В видеосюжетах «Четвёртого канала», которые они нам предоставляли на дисках каждый месяц и помогали нам формировать новости, когда у нас физической возможности не было, я нуждался. В программе, которую для меня делали «Вести-Урал» (они делали нам программу, мы использовали её в своём эфире), я нуждался и покупал её. А вот в этом я не нуждался.

Судья:
То есть в услугах ООО «Ура.ру» и лично Пановой Вы не нуждались?

Стуликов:
Нет.

Судья:
Но, тем не менее, какой-то позитив от этого получили.

Стуликов:
Ну вот я говорю, из расчёта, что…

Судья:
Так это или нет?

Стуликов:
Так, да. С паршивой овцы – хоть шерсти клок.

Обвинитель:
Разрешите тогда ещё вопрос. Я правильно Вас понимаю, что позитив в этой ситуации – от отсутствия негатива?

Стуликов:
Да, самый главный эффект – в этом.

Судья:
У меня нет вопросов.

Удеревская:
Ваша честь, можно? (Стуликову.) Она публиковала статьи?

Стуликов:
Ну, не в том количестве, но публиковала.

Удеревская:
Я объясню вопрос, почему я его задаю. Гособвинитель сделал вывод о том, что самое главное – то, что не публиковался негатив.

Стуликов:
Это действительно самое главное.

Удеревская:
Но если у вас есть с собой договор – можно ещё раз зачитать предмет этого договора?

Стуликов:
Которого?

Удеревская:
Ну, первого давайте.

Стуликов:
«Размещение новостей в рубрике «Главные новости УрФО сайта www.ura.ru не менее трёх новостей; размещение аналитических статей, интервью и политобзоров в разделе «Актуальные сюжеты» сайта www.ura.ru не менее трёх статей».

Удеревская:
Скажите – размещались эти статьи?

Стуликов:
Не в полном объёме размещались.

Удеревская:
Не в полном объёме размещались. То есть Вас всё устраивало в этих публикациях?

Стуликов:
Меня устраивало то, что там не было негатива…

Судья:
Анастасия Владиславовна, мы выяснили этот вопрос. Я предельно выяснял – в каком объёме, что размещалось.

[склейка]


Гриднев:
… на прошлом судебном заседании мы не настаивали на допросе потерпевших, в этом судебном заседании мы настаиваем на продолжении допроса потерпевших, и в том же порядке, который существовал до этого. Если потерпевших нет, давайте их вызывать на следующее судебное заседание.

Судья:
Какие-то препятствия имеются, назовите, пожалуйста, для перехода к оглашению материалов?

Гриднев:
Для того, чтобы оглашать нам потом эти материалы, мы должны понимать, какие показания дадут потерпевшие. Вопрос так не стоит. В законе не сказано, есть препятствие или нет. В законе говорится о том, что есть порядок. Этот порядок, мы считаем, менять смысла нету.

Судья:
Вопрос суда следующий: скажите, пожалуйста, как показания свидетелей и потерпевших зависят от письменных материалов дела?

Гриднев:
Я буду решать, надо что-то оглашать или не надо. Может, они ответят на вопросы, и мне ничего оглашать не придётся.

Судья:
Ну, пока, наверное, суд здесь решает. Я и спрашиваю: как повлияет на объективность показаний свидетелей и потерпевших исследование письменных материалов?

Гриднев:
Не на объективность показаний влияет, а влияет на то, как я буду читать защиту своей подзащитной.

Судья:
Я понял позицию, спасибо.

[склейка]

Панова:
А я хочу потерпевших дальше допрашивать.

Судья:
Как повлияет исследование письменных материалов дела на показания потерпевших?

Панова:
Только что мой адвокат ответил на этот вопрос.

Судья:
Он ответил, я спрашиваю Ваше мнение, конечно.

Панова:
Что я буду повторять?

Судья:
Я не про это говорю. Мы не оглашаем показания потерпевших – мы исследуем письменные материалы дела. Как исследуемые письменные материалы влияют на возможную дачу, объём, существо показаний потерпевших и свидетелей?

Панова:
Мне трудно ответить на этот вопрос, потому что я первый раз нахожусь в таком суде и в первый раз подсудимой, но я, как человек, который руководствуется логикой здравого смысла, не понимаю вообще, что происходит в нашем суде. Я не понимаю, почему мы постоянно дёргаемся, почему у нас такое рваное, как я бы сказала, как редактор, повествование. Я не понимаю главной мысли происходящего. У нас приезжает «Лексус» свидетелей, вываливается непонятно что это, у нас приходят – не приходят потерпевшие. Происходит какой-то театр абсурда.

Судья:
Я понял, подсудимая, спасибо. У Вас есть возражения?

Обвинитель:
Возражений нет.

Судья:
Суд постановил с учётом принципа перейти к исследованию письменных материалов дела для соблюдения разумного срока уголовного судопроизводства.

Поддержать редакцию