В конце ноября в Москве состоялось заседание Аттестационной комиссии при Минобрнауки РФ, которая утвердила двух кандидатов на пост ректора Уральского государственного горного университета: действующего ректора Николая Косарева и зав. кафедрой шахтного строительства Михаила Корнилкова. Сами выборы состоятся уже 19 декабря. Поскольку знатного казака Николая Косарева, мечтающего при жизни стать святым, знают все, «ВВ» решили познакомить своих читателей со вторым кандидатом – Михаилом Корнилковым.

– Михаил Викторович, вы потомственный горняк. Скажите, только ли это побудило вас заняться горным делом?

– Действительно, у меня дед преподавал в горно-металлургическом техникуме, отец был заведующим кафедрой в Горном институте. Мать – инженер-обогатитель в Уральском геологическом управлении. Но горным делом я увлекся не только поэтому.

В шестом классе отец меня познакомил с тренером по биатлону Борисом Захаровичем Белоносовым. В биатлон я не пошел, а пошел в секцию стрельбы. Там общался со студентами понемножку. В спорте я никаких результатов не достиг, максимум – второй разряд по стрельбе из винтовки. Зато много узнал о факультетах и специальностях. И выбрал шахтное и подземное строительство. В 1974 году поступил в Горный, в 1979 году окончил с красным дипломом. И решил остаться.

Самый тяжелый период был в 90-е годы, когда были мысли: оставаться – не оставаться. Совсем плохо было.

– Почему остались?

– Решил для себя, что это моя миссия. И когда я это решил, в 1993 году определился с темой докторской диссертации. В 1999 году я ее защитил. После этого сомнений уже не было.

– А на пост ректора первый раз претендуете?

– Да, первый.

– Зачем вам это?

– Мне предложили коллеги и друзья. Решил, что в вузе в первую очередь надо заниматься все-таки учебой. В приоритете должен быть учебный процесс. Если бы были какие-нибудь подвижки в эту сторону, я бы ни за что не пошел. Что мне, головняков мало? У меня нет амбиций, чтобы быть начальником. Честное слово. Но в данной ситуации я считаю, что могу, знаю, и у меня есть большая команда единомышленников, желающих, чтобы в нашем вузе больше времени уделялось учебе, чтобы учиться было престижно, чтобы сменилась мотивация студентов.

В последние годы приоритеты вуза изменились – меньше стали обращать внимание именно на учебу.

– А на что больше?

– Понимаете, в каких бы социально-экономических условиях мы ни работали, у нас горный вуз. И соответственно горные специальности должны быть в приоритете. Конечно, я понимаю, что возможность привлечения внебюджетных средств предполагает развитие других специальностей. Но в любом случае, дополнительные доходы в первую очередь нужно направлять на развитие научной деятельности, на поддержку сотрудников университета.

– Но сейчас же власть взяла курс именно на развитие технического образования.

Действительно, приоритеты поменялись, но стереотипы до сих пор остаются. Кроме того, государство в первую очередь поддерживает федеральные вузы. Сейчас они обладают хорошими лабораториями, оборудованием, чем наш университет, к сожалению, похвастаться пока не может.

– Много студентов продолжают учебу в аспирантуре?

– В принципе, люди идут. Но по тем же аккредитационным показателям министерства защититься должно не менее 25 процентов аспирантов. Наш университет до этих показателей не каждый год дотягивает. Из-за этого в текущем году сократилось количество бюджетных мест. А так как стоимость обучения в аспирантуре достаточно высокая – 80 тысяч в год, желающих продолжить обучение еще меньше.

– Вы занимали должность проректора, но всего два года. Почему?

– Я ушел с этой должности по собственному желанию, потому что был не согласен с политикой вуза в плане развития научной работы. Я и в министерстве образования говорил, что наука и инновации должны быть в одних руках. Но в нашем университете к этому другой подход.

– Почему вы настаиваете на объединении научной и инновационной деятельности?

– Обычно работа идет следующим образом: сначала теоретические исследования, затем прикладные научные разработки, а потом, когда они доходят до коммерциализации, уже инновационные. В случае разделения этих двух сфер наука и бизнес не стыкуются. Конечно, подход разделения этих направлений в ряде вузов практикуется, но это очень крупные вузы, где наука хорошо поставлена.



– Скажите, например, ученый совет выходил к Николаю Косареву изменить политику управления по части той же научной работы? Велись ли по этому поводу дискуссии?

– Что касается учебной и научной работы, то в его оценке существует два подхода: формальный и, можно так сказать, традиционный, отражающий реальное положение дел. Первый основан на так называемых аккредитационных показателях. Наш университет до них более-менее дотягивает. Но каких-то резких прорывов в научной работе у нас не происходит. Но об этом предпочитают умалчивать, не обращать внимания.

Связано это и с тем, что ученый совет потерял свой статус. Согласно уставу университета это основной орган управления. Но в последнее время совет стал больше административной структурой, чем научной. За последние годы из него исключили более 10 человек – в основном заведующих кафедрами. Было 72 человека, сейчас 54, большая часть из которых – администраторы.

– Давайте поговорим о вашей предвыборной программе. Что вы готовы сделать для Горного университета на посту ректора?

– Направлений несколько. Первое – это повышение уровня благосостояния преподавателей. У нас эта средняя цифра очень неплохая. Декларируется 32 тысячи рублей в месяц. Но на деле получается не совсем так. Вот, допустим, студент окончил вуз с отличием и остался на кафедре аспирантом. Он получает семь тысяч рублей. При этом надо около 900 часов в год читать лекции и вести практические занятия. Доцент – основной оклад 11-12 тысяч рублей. Профессор – 19-20 тысяч. Другое дело, что есть дополнительные заработки. Но это добавка не за час, а за то, что ты делаешь больше работы. Получается так, что у некоторых кафедр есть возможность делать больше работы. Ну, предположим, у нас есть институт дополнительного профессионального образования, институт сокращенной подготовки. А есть кафедры, которые ничего этого делать не могут. Я уж не говорю о сотрудниках вуза, которые получают 4-5 тысяч.

Нужно развивать дополнительную внебюджетную деятельность для того, чтобы значительно повысить уровень заработной платы. Не только в среднем по вузу, но и в отношении малооплачиваемых категорий. И надо думать о молодежи, иначе она просто не придет сюда. И о пожилых преподавателях, без которых мы сейчас не научим молодежь ничему. Дополнительно работать у многих из них сил не хватает. А знаний у них, мудрости и опыта выше крыши.

– Можете конкретно сказать, о какой внебюджетной деятельности вы говорите?

– Конечно. Тем более, такой вопрос задавали мне на аттестационной комиссии в Москве. В первую очередь я бы назвал науку. Научная деятельность, она ведь очень разноплановая. Сейчас она у нас развивается так: человек приносит в научный отдел договор. Отдает какой-то процент, остальные деньги – его. Как правило, данные деньги идут на зарплату, еще на что-нибудь. Понятно, что из таких внебюджетных средств никакого повышения средней зарплаты быть не может. Здесь нужен целенаправленно другой подход. Подход крупных заказов, которые получает администрация университета.

И эти деньги тратим на зарплату преподавателям или на лаборатории, на оборудование, приборы, новое современное программное обеспечение. В Екатеринбурге три научных заведения нашего профиля – институт геологии и геохимии, институт геофизики и институт горного дела УрО РАН. Надо развивать крупномасштабные научно-исследовательские работы, которые нужны Уральскому региону и нашей стране в целом. Для нас это будущее.

– Какие еще направления развития университета вы считаете приоритетными?

– Организация оптимальной системы управления вузом. Проще говоря, вся власть – ученому совету. Ректор, как это было раньше, должен считаться с решениями совета и претворять их в жизнь. Также необходима прозрачность финансовой деятельности вуза.

– А какие именно финансовые решения вуза вызывают сегодня наибольшее количество вопросов?

На самом деле, разобраться есть в чем. Например, можно поставить под сомнение щедрое финансирование многих непрофильных направлений университета.

Кроме того, в администрации университета есть структуры, дублирующие друг друга. В результате преподавательский состав сокращается, а бюрократический аппарат, наоборот, растет.

Поддержать редакцию