Старт реставрации в усадьбе Переяславцева похож на американские горки. В начале показалось, что Екатеринбург вернулся в «нулевые», когда по ночам к памятникам архитектуры подъезжал неизвестный экскаватор и превращал здания в руины. На следующий день выяснилось, что всё в рамках закона: есть проект, разрешение и положительные экспертизы. Мы попытались разобраться, можно ли считать произошедшее нормальным, основываясь лишь на наличии необходимых документов.

Очередной внезапный снос

В субботний день 23 октября директор благотворительного фонда «Мемориал Романовых» Илья Коровин заметил, что во дворе усадьбы Переяславцева, что находится на улице Карла Либкнехта, 3 в Екатеринбурге, происходит что-то странное. Илья подошел ближе и перед ним предстала картина: сквозь дом словно проехал экскаватор, разделив его надвое. Так Екатеринбург узнал, что в усадьбе началась реставрация.



Вскоре выяснилось: у дома демонтировали деревянную оштукатуренную часть. Вместе с ней были утрачены две угловые печи. Председатель общественной организации «Уральский хронотоп» Олег Букин считает, что демонтаж печей – огромный урон для памятника.

— Типологически перед нами особняк – дом. Для того чтобы оперировать таким понятием «дом», нужно, чтобы он обладал всеми типологическими характеристиками: как в экстерьере, так и в интерьере. В экстерьере важно сохранять «родные» окна, входную дверь, балкон. И в интерьере должны быть сохранены характеристики, признаки и спецификаты – то есть то, что характерно для типологического объекта. Главным образом печи. И если печи не сохранились в кирпичной части дома, тем более важно сохранить их в деревянной. Если один из важнейших особняков центра утратил важную часть своего интерьера, это уже не памятник в полном смысле этого слова, — заключил Букин.

Печи, которые были в снесённой части здания. Фото: Олег Букин

Позднее 1894 года не предлагать…

Демонтаж деревянной части памятника стал возможен благодаря утвержденному предмету охраны памятника, куда попали только части здания, построенные ранее 1894 года. А деревянный пристрой, по мнению реставраторов, был возведён в 1895 году. Одного года ему не хватило для обретения историко-культурную ценности. К тому же за 126 лет дерево сгнило, покрылось грибком и представляло опасность для окружающих, утверждает директор компании-проектировщика ООО «Артекс» Георгий Мачавариани.

— Находиться в этих помещениях без респиратора было нельзя. Мы эти бревна даже вывозили в специальных экологически закрытых контейнерах, — Пояснил Мачавариани.




Примечательно, что ООО «Артекс» разрабатывало не только проект реставрации, но и сам предмет охраны. Что невольно наталкивает на мысль: не «подгоняла» ли компания предмет охраны под проект? С деревом и печами работать долго и трудно, а демонтировать и воссоздать исторический облик из пеноблоков быстрее, проще и дешевле. Георгий Мачавариани отверг такое мнение:

— Предмет охраны делается на основании исторических исследований. На этом работают специальные искусствоведы и так далее, и так далее… Это целый процесс. Не все так просто. Принятое решение проходит определенные этапы в Управлении по охране памятников и плюс еще принимают участие независимые эксперты.

Олег Букин, к слову, являющийся государственным экспертом в сфере охраны культурного наследия, также проводил историческое исследование памятника. По его сведениям, деревянный пристрой был возведен не в 1895, а в 1893 году. В качестве доказательства Олег опубликовал на своей странице в Facebook «План усадебного места» от 1894 года. На плане «Деревянная двухэтажная пристройка» обозначена как существующая. Градозащитник заявил, что обладает и другими документальными свидетельствами того, что пристрой появился раньше 1894 года. А также выразил заинтересованность ознакомиться с научно-проектной документацией «Артекс», утвержденной Управлением госохраны. Вполне возможно, что архивных материалов у компании просто нет.

— Есть только один документ, где встречается эта скрижаль (запись о 1895 годе — прим. ред.) – это паспорт объекта от 1989 года. Я работал с паспортами и знаю, что половина из них содержит ошибки. В нашем случае в паспорте утверждается, что деревянный пристрой появился в 1895 году и приводится ссылка на документ от 1894 года, — указал на пример такой ошибки градозащитник.

План усадьбы 1894 года, на котором видно, что деревянная часть уже существовала. Фото: из архивов ГАСО, предоставлено Олегом Букиным

Усадьба ротмистра Переяславцева была поставлена на охрану в 1991 году на основании решения Облисполкома №75. Год появления усадьбы значится как 1894-й. Однако в 2011 году вышло постановление №207, которым внесены изменения в сведения о наименовании, дате создания и местонахождении памятников в Свердловской области. Согласно 207-му постановлению, датой создания усадьбы считаются 1894–1895 гг и 1900-е гг. Также в документе указана реконструкция 1988-го. Постановление 207 – это еще одна причина, по которой нельзя «привязываться» к 1894 году и на этом основании отсекать «не имеющие ценности» элементы.

Был ли экскаватор?

Помимо невключения деревянного пристроя в предмет охраны, вызывает вопросы сам демонтаж. Согласно разделу об обеспечении сохранности памятника, до начала работ со стороны Карла Либкнехта и со стороны двора должен быть установлен забор из профлиста; натянута сетка со стороны улицы и северного фасада; установлены светильники ночного освещения и сигнальные фонари красного цвета; погрузочно-разгрузочные работы должны осуществляться с помощью автокрана. Как видно на субботних фото, ничего этого не было. Проход по территории памятника был открыт.

Согласно акту государственной историко-культурной экспертизы, работы по реставрации объекта должны производиться вручную и исключительно в тёплый период года.

Ограждение площадки, как и каски и светоотражающие жилеты на рабочих, появились после разгоревшегося скандала. Но главное не то, были ли рабочие в жилетах, а то, как демонтировали деревянный объем: вручную или при помощи строительной техники. Директор ООО СК «Система» (организация, осуществляющая работы) Василий Басков уверяет, что объем демонтировали вручную. И даже предоставил нам несколько фото и одно видео с объекта. На видео рабочий без жилета и каски выгружает мусор в лоток. Из лотка мусор попадает не в контейнер, а прямо на землю.



Неясно, когда была сделана запись: на последних кадрах видно, что за окном разбит газон и растут деревья, в то время как на субботних фото на этом месте раскатан крупный щебень. На фото показана начальная стадия демонтажа. Фото середины процесса Василий Басков не предоставил. Также вызывают вопросы многочисленные трещины в стенах, зафиксированные на субботних фото. Они тоже появились в результате ручного демонтажа? На кадрах, снятых Ильей Коровиным, видна груда кирпичей на месте пристроя. Как она могла там оказаться, если строительный мусор через лотки выносили наружу? И откуда столько кирпичей, если в экспертизе проекта указано, что демонтируется только деревянная часть?

В экспертизе указано: «по результатам инженерного обследования, существующие деревянные стены в осях Г-Л (постройки 1895 г.) признаны недопустимыми и подлежат демонтажу». В тексте нет ни слова о демонтаже кирпичной части здания. Тем не менее, Василий Басков признался, что кроме деревянного объема, были демонтированы кирпичные перегородки и частично демонтирована наружная стена. Это видно по торчащим наружу чугунным стяжкам. На фотографиях, предоставленным Василием Басковым, как раз запечатлен этот участок. В моменте, когда стена толщиной более полуметра еще цела. Георгий Мачавариани заявил, что разбор занял три дня. Реставратор Лариса Шашкина уверена, что такие манипуляции не могли быть проделаны в ручном режиме.

— Во время демонтажа устанавливаются подмости и сверху вниз в месте сопряжения с демонтируемым объектом отбойником получается более менее ровный срез. А тут кусками. Сверху больше кусок. Чуть пониже кусок выпирает. Видно, что работал экскаватор, — заключила специалист.




Лариса Шашкина также добавила, что, судя по фотографиям, в процессе демонтажа не был выполнен геотехнический мониторинг состояния близлежащих зданий вблизи существующих объектов капитального строительства. Это грубое нарушение действующих строительных норм. И отметила «ужасающе низкий уровень культуры производства работ подрядной организацией, что недопустимо на объектах культурного наследия».

Георгий Мачавариани, осуществляющий авторский надзор, с этим не согласен и считает, что работы идут согласно проекта, а скандал подняли «те, кто заинтересованы в разной буче» и их действия «подпадают под уголовную статью – клевета».

Олег Букин считает, что в сложившейся ситуацию основную ответственность несет начальник Управления госохраны Евгений Рябинин, который, по его мнению, должным образом не проверил историко-архивные изыскания «Артекса» и поставил подпись под предметом охраны, из-за которого произошла утрата подлинных элементов памятника.




В ООО «Дом на Архиерейской», компании-заказчике, уверены, что проблема в том, что компания «недостаточно глубоко погружает общественность в проблемы реставрации объектов культурного наследия», поэтому в компании «завели телеграм-канал "Хроники ротмистра", где будет публиковаться информация о ходе реставрационных работ». Что касается действия самих реставраторов, то «подрядчик самодеятельностью не занимался, а следовал плану работ. Объем разбирался вручную, настолько осторожно, насколько это вообще возможно», заявили в пресс-службе компании.

Паспорт объекта. Фото : Александр Зыков

В Управлении госохраны заявили, что в понедельник выходили на место и составили акт. Что в нём отражено, в Управлении не сообщили. Связана ли немногословность госоргана с тем, что бенефициаром ООО «Дом на Архиерейской» является Алексей Бобров, считающийся другом губернатора Евгения Куйвашева, неизвестно. Мы направили запрос с целью прояснить позицию ведомства.

Поддержать редакцию