На прошлой неделе суд в Благовещенске оштрафовал Валерия Вощевоза на 12 тысяч рублей. 65-летний ветеран Афганистана, бывший комбат, бывший полпред, замглавы Российского союза ветеранов-афганцев, оказывается, принимал участие в несанкционированном мероприятии, угрожающем общественной безопасности. Мужики из боевого братства решили возложить цветы к мемориалу Победы, чтобы почтить память погибших воинов-амурцев. И ни с кем, кроме бывших сослуживцев, мероприятие не согласовали. Возмутительное самоуправство.

Корреспондент «Вечерних ведомостей» поговорил с нарушителем спокойствия — о том, как эта история сочетается с государственной линией на сохранение исторической памяти, почему у нас не работают суды и что он думает о «национальной элите».



— Валерий Васильевич, говорят, вы злостный нарушитель правопорядка. За что суд оштрафовал вас на немаленькую сумму? Кстати, и дату выбрали как специально для вас —15 февраля, к годовщине вывода советских войск из Афганистана…

— Знаете, я человек прямолинейный и для местной власти — давно в статусе «врага народа», поэтому я не шучу, когда говорю, что меня прослушивают. Но этот штраф даже для меня был удивительным. Это был День воинской славы, 5 декабря прошлого года исполнилось 80 лет со дня завершения оборонительного этапа битвы за Москву, советские войска перешли в контрнаступление. Дата важная для всех, кто знает и ценит историю страны. Мы, ветераны боевых действий, договорились почтить память воинов-амурцев и возложить цветы на площади Победы. Просто цветы, без всяких митингов и атрибутов вроде микрофонов, аппаратуры и транспарантов. Мы не скрывали информацию, но особо нигде и не афишировали. Просто распространяли по ветеранским каналам.

К полудню 5 декабря уже вся площадь Победы была оцеплена по периметру, подогнали два автобуса с ОМОНом, машины силовиков с тонированными стеклами. Полиция с громкоговорителями: «Граждане, расходитесь! Мероприятие несанкционированное!» Нагнали жути. Ну, тем не менее, человек 40 наших туда прошли, из тех, кто понастойчивее и кто свои законные права знает, ведь мы собрались мирно и без оружия.

У мемориала я сказал несколько слов по поводу возложения, объявил минуту молчания. Ну, и всё, в общем-то. Всё мероприятие — минут десять максимум. И тут меня останавливает полиция: «Пройдемте с нами». Говорят, садитесь в нашу машину, а я отказался. Они мне: «Вы не подчиняетесь законному требованию полиции, нам нужно установить вашу личность!» А я им: «Вот мой паспорт, устанавливайте. В машину не сяду». «Мы вас сейчас силой посадим!». А я отвечаю: «Ну, попробуйте, рискните…» Я человек достаточно жесткий. Они прикинули, какое кино могло получиться, и передумали силой меня в машину запихивать.

В итоге целый час прямо на улице составляли на меня два протокола. Причем, протоколы вообще не читаемые! Ну, вот как будто врач рецепт на коленке выписал. Мне полицейский перевел кое-как эту белиберду на русский язык, и я подписал оба документа, указав, что с протоколами не согласен.



— Столько полиции из-за сарафанного радио и ветеранской акции?

— Там был один нюанс, я позже о нем узнал. У нас одна организация хотела в этот день провести митинг, но им отказали. Видимо, когда наши власть предержащие услышали слово «митинг», их там всех перекорежило. И они подготовились. А тут мы со своими цветами…

— А что сказал суд?

— Это отдельный анекдот. Во-первых, не пустили свидетелей. Сказали, и так всё ясно. В итоге по первому протоколу мне инкриминировали участие в несанкционированном мероприятии и оштрафовали на 11 тысяч. А во-вторых, я попросил судей прочитать, что же всё-таки в другом протоколе написано, но они тоже ничегошеньки в нем разобрать не смогли. На словах объяснили: вроде бы за то, что я был без намордника и не соблюдал социальную дистанцию. Но я потом в суд принес справку, что мне маска противопоказана из-за аллергии, и они согласились с тем, что некорректно меня наказывать. Но за что тогда мне еще тысячу штрафа нарисовали? Самому интересно. Мы сейчас с моим адвокатом пытаемся это выяснить.

— Читала, что ветераны объявили сбор, чтобы помочь вам со штрафом... Будете обжаловать решение суда?

— Будем подавать в кассацию, но штраф придется заплатить. Не надо нашему суду давать формальных поводов, чтобы потом ужесточили наказание. Вообще, я столько судов этих прошел… Сколько мы пытались отстаивать права ветеранов боевых действий. Один наш парень, толковый, предприниматель, стал чиновником и не поладил с сынком судьи. В итоге отсидел три года по делу о превышении полномочий, которое держалось на одной бумажке — показаниях местной чиновницы. Её закрыли в СИЗО на полгода, а дома — ребёнок-инвалид. Тут что угодно напишешь, наверное…

Или еще одно громкое дело было у нас, когда по 50-летнему ветерану-афганцу полиция открыла огонь на поражение. Он на железной дороге работал, ветки у путей рубил, чтобы не мешали поездам. Использовал мачете. Ему на работе поплохело, он зачем-то эти мачете взял с собой и пошел в магазин. Попросил у кассирши бутылку воды в долг, она не дала. Ну, ему совсем, видимо, дурно было, он взял бутылку с прилавка и вышел на скамейку. А кассирша тревожную кнопку нажала. «Украл, вооружен…» Когда полиция приехала, у него, видимо, помутнение началось. Встал перед ними с мачете, руки в стороны… И они его положили. Я на всех площадках эту историю озвучивал, пытался добиться наказания для сотрудников полиции, которые, на мой взгляд, явно превысили полномочия. Мужик седой перед ними стоял, больной, не Рэмбо! Повалить на землю не могли? В ногу выстрелить? Говорят, те полицейские на повышение пошли. Преступника обезвредили… Ничего не удалось нам добиться.

Нет у нас сегодня судебной системы. Прокуроры все ручные. Вы будете верить региональному прокурору, на котором только официально несколько квартир числится? Очень сильно сомневаюсь, что непосильным трудом это нажито. Суды выносят решения в пользу или власть предержащих, или богатых Буратино. А простой смертный может добиться правды только в некоторых случаях, когда она ничего не значит для общества…

— Как вы думаете, почему государство запрещает «собираться больше трех»? Почему так много штрафов за несогласованные мероприятия?

— Я глубоко убежден в том, что в государстве, где все построено на лжи, правда является экстремизмом. Люди ведь выходят на площади, чтобы говорить неприятные для власти вещи. Ну, вот я, например. Человек законопослушный, имею опыт военной службы, государственной службы, общественной работой занимаюсь. Ну, хорошо, я бываю резким и крепким на слово, иногда публично матюкнуться могу. Бывает. Но если бы меня за это били, я бы еще понял. А меня же бьют за совершенно законные вещи! Почему я не могу сказать правду на главной площади своего города тогда, когда захочу? Почему мне нельзя мирно возложить цветы у памятника?

Называя все подряд «несанкционированным мероприятием» и штрафуя всех направо и налево, государство поступает очень несправедливо. В итоге люди ему не верят. Вот у нас было недавно совещание, обсуждали, по сути, грядущую ликвидацию местного самоуправления. Сидят депутаты, чиновники. Я предлагаю: «Поднимите руку те, кто верит власти в целом и, в частности, кто верит, что выборы в сентябре прошли честно». Ни один не поднял. Они же сами себе не верят.

Штрафовать людей за «несанкционированные мероприятия» — это антинародный закон. Там, наверху, похоже, привыкли, что у них полковники КАМАЗами вывозят деньги, и думают, что у людей такие же суммы лежат. Оштрафовать человека на 30 тысяч, делов-то... Откуда у простого гражданина лишние 30 тысяч?

— Государство вводит санкции против собственного народа, и большинство из тех, кто попадает под санкции, совсем не похожи на преступников…

— Вы знаете, меня много чего настораживает в современном управлении страной, но больше всего я боюсь одного: все эти антинародные выпады неизбежно приведут к развалу державы. Что-то мне подсказывает, что мы такое уже проходили.

На кого работают сегодня власть предержащие? Точно не на Россию. Вот, они говорят нам про плохого Навального, который в госдепе зарплату получает. А мне всё равно, где он зарплату получает, если он правду говорит. А если неправду — тогда скажите нам по существу: в чём он не прав? Факты, которые он приводит в расследованиях, — это правда или нет? Скажите нам не сами, так через своих адвокатов: «Нет, такого дворца у меня нет, вот доказательства». Но этого же никто не говорит! Навального закатали, а народ ему еще больше верит. Я к нему отношусь, мягко говоря… Ну, мне лично он очень не нравится, честно скажу. Но я ему верю. А «соловьям» и «киселям» по телевизору, которые учат нас родину любить, а у самих все родственники и недвижимость за границей — нет.



— О том, что вы не даете спокойно жить чиновникам и депутатам, мы уже поняли. Но за что вас исключили из «Боевого братства»? Из 65 региональных отделений 62 высказались «за». Ведь это же «свои»?

— «Боевое братство» (Всероссийское общественное движение ветеранов локальных войн и военных конфликтов, возглавляемое военачальником, политиком Борисом Громовым — прим. ред.), как мне видится, превратилось в мелкий филиал «Единой России». Мое мнение в том, что они обслуживают верхушку из Москвы и в регионах таких же посадили. Среди них много тех, кто по-настоящему не воевал, при этом они сидят в депутатских креслах и делают вид, что защищают ветеранов. Я через депутатов и Заксобрания регионов продвигал штук 15 законодательных инициатив о ветеранах боевых действий и потом следил, кто и как голосовал за проект в Госдуме. Все «свои» голосовали «против». Я потом публично назвал всех по фамилиям. Спрашивал их: «Почему? Почему вы голосуете «против», ведь все эти Звезды Героев, генеральские погоны — это все солдат вам дал! Он под танки бросался, получал инвалидность, кто-то жизнь потерял, а вы сейчас добрались до кормушки и ради ветеранов и их семей галочку поставить не можете?». Я публично называл «Единую Россию» антиветеранской партией. А теперь я называю ее и вовсе антинародной. Это моя личная точка зрения.

На конференции, где меня решили исключить, Дима Саблин (депутат Госдумы Дмитрий Саблин, первый зампредседателя «Боевого братства», фигурант расследования «Новой газеты» о земельных владениях - прим. ред) сообщил, что исключают в связи с утратой доверия. Но чье доверие я утратил? Вообще-то за меня голосовали люди на открытом голосовании. Избирком мне галочки не рисует, как некоторым.

И я не видел у них, по сути, ни одного закона, принятого на федеральном уровне, в пользу ветеранов боевых действий. А в регионе мы еще пытаемся бороться, на местном уровне продавили закон о жилье для ветеранов. Правда, очередь в 700 человек остается, учитывая темпы выдачи субсидий — около 30 в год — ждать им ещё лет 20. Субсидия в полтора миллиона, и на эти деньги в Благовещенске разве только собачью будку можно купить, но все равно подспорье для той же ипотеки. И это только про Афганистан, после которого уже больше 30 лет прошло…



— У вас нет чувства обиды за то, как советское руководство с вами тогда поступило?

— Это было, мягко говоря, спорное решение советских политиков. Но я тогда по этому поводу не сильно запаривался. Я человек под погонами, есть приказ — взял под козырек и поехал. Это была моя профессия, я этому учился, я не бегал от службы. Мне сложно судить о том, как нужно было поступить политикам.

Я был на парламентских слушаниях в 2018 году, когда предлагали пересмотреть постановление Съезда народных депутатов, в котором Афганская война называлась ущербной в моральном и политическом отношении. Мы до сих пор не приняли единого решения по этому вопросу.

Нас всех на том съезде признали ошибкой, а раз так, то и отношение к нам было соответствующее. Ну, ошиблись, какие вам еще льготы. А когда войска выводили из Афганистана, никто ведь из высоких руководителей не встречал их. Борис Громов выводит колонны, армия почти десять лет воевала, а тут какие-то секретари райкома в лучшем случае.

Хотя формально нам потом сказали, что Родина нас не забудет, но… У нас есть нехорошая традиция, мягко говоря, невнимательного отношения к тем, кем государство однажды попользовалось.

Поддержать редакцию