Кажется, что наше население уже привыкло к социальным встряскам. И каждый день нам доносят с экранов телевизоров всем хорошо знакомое: нужно ещё немножко потерпеть, давайте затянем пояса потуже, и не такое переживали... Но психика человека — очень хрупкая вещь и её реакции на постоянный стресс могут быть непредсказуемыми. Как на нас отразится новый кризис? Как не утонуть в потоке противоречивой информации? Как не рассориться с родственниками во время кухонных дебатов? Об этом наш разговор с экспертом, психоаналитиком, членом Европейской конфедерации психоаналитической психотерапии Георгием Амусиным.

— В первые дни обострения ситуации на территории Украины «Вечерние ведомости» спросили у подписчиков о том, как изменилось их эмоциональное состояние. Больше 80% ответили, что чувствуют себя скверно. Люди написали нам, что испытали шок, подавленность, «благородную ярость», кто-то описал весь спектр эмоций «от полной депрессии до невероятных надежд»… Какие чувства испытывать сейчас — нормально?

— Я хочу подчеркнуть, что любые чувства испытывать сейчас — нормально. Мы столкнулись с серьёзными социальными потрясениями, и наша психика реагирует соответственно. Человек может замечать в себе и реакцию всесжигающей ненависти, и реакцию всепоглощающей любви. Вопрос в том, какие чувства задержатся в его психике и какие будут в итоге им руководить.

Сейчас совершенно очевидно, что большинство подвластно двум базовым состояниям — чувству страха и неуверенности в завтрашнем дне. Люди, так или иначе, пытаются спрятаться от этих эмоций — кто-то в просмотры бесконечных новостей, кто-то уходит с головой в повседневные дела. Но именно эти два базовых состояния руководят сейчас поступками людей. Если упростить, то кто-то уходит в конструктивную область принятия решений, а кто-то обращается к деструктивным.

Как специалист, я бы опасался сейчас именно деструктивной массовой реакции на происходящее. Когда возникает захват большого количества людей чувством страха и неуверенности, когда накапливается некая критическая масса, то никакой политический лидер или пропагандист ничего не сможет с этим поделать. Массовые чувства могут дестабилизировать.

— Можно прогнозировать всплеск тревожных расстройств у населения?

— Очевидно, да. И я предвижу ваш вопрос о том, госпитализируют ли кого-нибудь уже сейчас, на фоне кризиса, в психиатрические клиники? Психиатры вряд ли вам дадут такую информацию, они обычно стараются её утаить, но я знаю, что такие случаи уже есть. Именно на фоне того, что психика у людей встала на дыбы в свете происходящего. Но я полагаю, что это люди, у которых уже были какие-либо психические расстройства, они просто оказались не готовы отреагировать на новые социальные потрясения.

— Это состояние стресса, насколько мы все видим, не первый год с нами. То есть общество в целом было не подготовлено к новой психоэмоциональной встряске? К такому вообще можно подготовиться?

— Я вам скажу честно, что в большинстве своем даже психотерапевты не были подготовлены к нынешним событиям. Мы были огорошены вместе с простыми гражданами. Возможно, единицы психотерапевтов, те, которые способны анализировать социальную и политическую ситуацию и предвидеть её развитие, и говорили, что нужно готовиться к переменам. Они говорили, что нужно заниматься профилактикой, а не импульсными реакциями, как говорится, «хватай мешки, вокзал отходит». Но беда в том, что у нас таких экспертов мало и их мало кто слушает.

Простые люди сейчас находятся в фокусе сразу нескольких ударов. Во-первых, затяжная пандемия. Ковид ещё будет давать нам статистику по смертности и осложнениям, в том числе в области психотерапии, психологии и психиатрии. Во-вторых, с началом военной спецоперации мы получили мощный удар по бессознательным, архетипическим сценариям. Сколько лет наше общество живет воспоминаниями о Великой Отечественной? Главное для русского человека, как известно, — лишь бы не было [Роскомнадзор]. Люди постсоветского пространства не могли себе представить, что у нас снова будут говорить о возрождении нацизма. Это казалось безумным. Сейчас у этих людей проснулись мощные архетипы. Они влияют, в том числе, на материальное поведение — люди бросились запасаться гречкой, солью, тушенкой, спичками. А если говорить о, скажем так, моральном проявлении архетипов, то сейчас я замечаю возрастающую потребность к объединению. На дорогах, в очереди в кассу, в рабочих коллективах — люди стали относиться друг к другу душевнее, готовы друг другу помочь. Раньше общество было более атомизировано, мы были единицами, а теперь проявляется нечто целое. Во время больших тяжелых кризисов людей всегда спасает то, что они остаются людьми. Когда кризис вступает в самую тяжелую фазу, мы будем готовы делиться последним куском. Те из нас, у кого сохранены человеческие ценности.

— Многие, напротив, отмечают колоссальный разрыв в обществе. И, пожалуй, самый болезненный — в семьях, среди родственников. Я знаю, что в некоторых российских домах уже ввели табу на кухонные политические дискуссии…

— В России ценность семьи – это, пожалуй, пока что единственная вещь, которая нас всех четко объединяет. Я настоятельно рекомендую всегда помнить об этом. Сейчас политическая ситуация даёт много поводов для конфронтации внутри каждой отдельно взятой семьи. Родители могут навязывать мнение о патриотизме, дети будут предъявлять претензии к правительству и задавать вопросы гуманитарного характера… Важно понимать, что у себя на кухне вы обмениваетесь мнениями. Оно у каждого может быть своим, отличным от других. Дайте свои родным людям высказаться и четко договоритесь: я выскажу свою точку зрения, ты — свою, но это ни в коем случае никого ни к чему не обязывает. В семье нужно вести себя дипломатически, то есть искать нечто объединяющее, а не точки разногласия, которые неизбежно приведут к нагнетанию конфликта.

— Одна из претензий к старшему поколению сегодня в том, что оно старается «не вмешиваться в политику», называя её «грязным делом». Можно ли считать это эффектом психологической защиты?

— Вы абсолютно правы, так как старшее поколение на основании своего многолетнего опыта четко усвоило, что от их попыток знать, говорить и пытаться что-то сделать в политике ничего на самом деле не менялось. Мы еще не достигли того уровня, когда общая массовая реакция могла бы привести к политическим сдвигам, к социальным переменам. Вообще, если говорить о массовых реакциях, то у нас очень хорошо развиты две: массовая реакция паники и массовая реакция праздника, всеобщего ликования. То есть, я бы сказал, что с немножко дурными массовыми реакциями у нас в обществе все хорошо, а вот с разумными – не очень.

Здесь еще важно понимать, что не только пандемия пошатнула общее состояние людей, в том числе старшего поколения. У нас в последние годы, хотя мы и жили более или менее благополучно, практически постоянно шла раскачка психических процессов. От долгого нервного напряжения психика устает. И если ты не человек политического и социального бурлеска, то через некоторое время ты стараешься просто от этого отключиться и жить интересами себя, своей семьи. Своя рубашка ближе к телу…

— Сегодня поток тревожной информации поступает в каждый смартфон в режиме нон-стоп. Есть ли правила информационной гигиены, которые помогут не загнать себя в состояние глубокой депрессии?

— Вы хотите услышать простые рецепты, но их, боюсь, в сегодняшней ситуации нет. Я вижу, что людям хочется положительных стимулов. И они их находят, конечно, не в сводках военных ведомств. Вы посмотрите, они идут массово прощаться с ресторанами быстрого питания, они в принципе сейчас больше времени проводят в кафе, они будут искать что-то хорошее каждый день, они будут больше времени проводить с семьей…

Если говорить о потоке информации, то совсем отключаться от новостной повестки не стоит. Единственное, я бы не советовал «болеть» этой информацией, просматривая сообщения, стараться при этом включать здравый смысл. Я бы хотел обратить внимание на то, что мы в нашей истории уже не раз сталкивались с пропагандой и её разрушительным влиянием на общество. И мы знаем, что далеко не все пропагандистские идеи оказываются впоследствии верны. Те, кто произносит слова пропаганды, страдают одним общим заболеванием — они начинают сами верить в то, что говорят, таким людям потом не бывает стыдно за свои слова. А те, кто под воздействием информационных манипуляций делает какие-то деструктивные вещи, впоследствии испытывают долгие угрызения совести.

Поддержать редакцию