В конце прошлого года в Перми состоялась презентация документального сериала «Трифон Вятский. Забытые страницы древней Руси». Идея фильма, снятого по благословению митрополита Пермского и Кунгурского Мефодия и митрополита Вятского и Слободского Марка, при поддержке министерства культуры Пермского края, принадлежит известному пермскому журналисту Вячеславу Дегтярникову. Огромный вклад в эту работу внесли протоиерей Артемий Веденеев и другие православные и светские историки, общественные деятели, просто неравнодушные люди.

Авторы фильма проделали долгий путь вслед за своим героем – съемки велись во всех территориях, где жил и подвизался Трифон Вятский. Это позволило открыть ранее неизвестные страницы жизни святого.

Повествование относится к временам Иоанна Грозного, Бориса Годунова, Василия Шуйского и Лжедмитрия. Именно в эти, порой жестокие и кровавые, времена на границе формирующегося Московского царства появляются частные земли, принадлежащие торговым людям Строгановым, начинается освоение Урала и Сибири. Вместе со многими первопроходцами на территории Прикамья оказывается молодой выходец из земель поморских Трофим, будущий строитель Успенского монастыря в граде Хлынове, преподобный Трифон Вятский, чудотворец. Молва о его подвижничестве, прозорливости и чудотворениях быстро разносится по городам и весям Московского царства. А до нашего времени память о нем дошла благодаря его житию, автор которого не оставил своего имени, но сохранил для нас некоторые подробности жизни средневековой Руси.

Собирая сведения, автор жития прошел по всему пути преподобного Трифона, пока не оказался на берегу Вычегды, в местечке под названием Коряжма. В Коряжме он обобщил материалы, собранные в Пыскоре, землях Пермских и Вятских, Соль-Вычегодских, принял постриг и уже с собранными материалами отправился в Хлынов.

– Мы, к сожалению, его так и называем – автор жития, потому что не знаем, как его звали, – говорит кандидат исторических наук Ирина Чурина (Институт русской литературы РАН). – Но мы знаем о нем очень много. Знаем, что он с детства был наслышан о преподобном, его родители говорили об этом, он буквально пишет о современнике своего деда.

Свои поиски и скитания автор жития описывает в предисловии к своему труду. Он рассказывает о том, как несколько раз пытался принять постриг, и каждый раз ему в этом отказывали – в то время при поступлении было положено внести вклад. Вероятно, у нашего вятчанина таких средств не было. Может быть, в том числе и поэтому автор жития решил внести в монастырь свою лепту не деньгами, но знаниями, собрав и обобщив все известные ему факты и документы о жизни строителя Успенской обители на Вятке.

– Он подробно описывает, какие источники использует при написании текста, – отмечает Ирина Чурина. – Он упоминает, например, Трифоновы моления – книги, то есть, возможно, это был синодик Трифона Вятского, людей, с которыми ему удалось побеседовать. И, в частности, говорит о том, что ему досталось житие еще более раннее, то есть написанное ранее 1660-х годов.

Как предполагают исследователи, это были прижизненные записки самого архимандрита Трифона. В 1601 году в Хлыновском Успенском монастыре, уже во времена Бориса Годунова, проводится так называемый дозор, а скорее обыск, в ходе которого составляется, как сейчас сказали бы, инвентарная опись имущества монастыря. В келье архимандрита Трифона среди тетрадей с акафистами дьяки находят и биографические записки преподобного. Запись об их существовании они заносят в дозорную книгу, называя их тетрадями.

– Тетрадь – это сложенный лист, это могло быть два-три листочка или больше, – рассказывает Ирина Чурина. – И что это за документ, остается загадкой. Архимандрит на тот момент был жив, он хранил это в своей келье. Возможно, что с его слов были записаны некие события его жизни – это для XVII века было уже не ново. Тогда уже писали жизнеописания подвижников, современники, потомки пытались записать что-то об их жизни. Сведения о Трифоне Вятском сохранились благодаря этому документу, и мы достоверно знаем, что этот документ попал к автору жития, потому что он упоминает, что ему принесли эти тетради в Трифоновом монастыре…

Там же, в келье Трифона, во время составления описи находят и прижизненное изображение архимандрита. Запись об этой находке дьяки также вносят в дозорную книгу. Называют они это изображение иконой.

– Исследователи считают, что эта икона изображала предстояние настоятеля монастыря Божией Матери – образ, известный в иконографии. Так изображали не только архимандрита Трифона, есть соловецкие святые в предстоянии Богородице, поэтому здесь, собственно, ничего неканонического нет.

Все эти артефакты в период, когда автор жития находился в Хлынове, еще хранились в монастыре, он мог видеть их и читать воспоминания самого Трифона. Используя также устные рассказы людей, которые хорошо помнили строителя Успенской обители, автор жития подробно, в деталях, описывает жизнь и быт преподобного.

– Он писал достаточно откровенно обо всем, что узнал, описывал сложные человеческие конфликты в жизни преподобного, довольно бесхитростно описал его юность, – отмечает Ирина Чурина. – Вплоть до каких-то бытовых мелочей. Когда, например, он упал, его засыпало снегом, автор пишет, что он снял сапоги и вытряхнул снег, «скудно преподобный не мяше» – то есть он не носил портянки.

По мнению исследователей, автор жития преподобного Трифона посвятил этой работе более 10 лет жизни и закончил свой труд, будучи уже монахом Успенской обители в Хлынове. Он стал свидетелем обретения мощей архимандрита и нараставшего в народе почитания старца.

– Эта первая редакция жития создавалась в 1650-е годы и была закончена к 1664 году, как мне кажется, исходя из описанных событий, – считает Ирина Чурина. – Позже, когда уже были обретены мощи преподобного Трифона в 80-е годы, когда они были перенесены в 1690 году, появилась необходимость в каком-то более каноническом тексте. Тогда житие было переписано, но с опорой на первую редакцию.

При этом в разные списки жития, естественно, вносились некоторые изменения и сокращения. Так, благотворители и духовные чада преподобного из рода Строгановых в первой редакции называются поименно, в более поздних списках их просто именуют «люди Строгановы». Опускаются и некоторые другие подробности, например, в деле чудесного исцеления бесноватой девицы, которое Трифон совершает в Успенке на реке Чусовой. В первой редакции жития указано, что девица была бесноватая за небрежение к ладану, во второй редакции этого пояснения уже нет.

Центром формирования культа стал монастырь, там писались все списки с жития. В 1716 году написан список, который был пожалован в Малую Немнигу, и там, очевидно, служили по этому списку, который сохранился в библиотеке Академии наук. Позднее, в XIX веке, список сделан для Перми.

Подлинник пермского списка жития преподобного Трифона в начале XX века хранился в библиотеке Пермской духовной семинарии и в годы революции и Гражданской войны был утрачен. В настоящее время текст этой редакции мало известен и дошел до нас лишь благодаря Василию Струминскому. В 1905 году в «Трудах Пермской губернской ученой архивной комиссии» он опубликовал полный текст списка этой редакции жития. Ее текст был составлен в Вятском Трифоново-Успенском монастыре и в 1838 году преподнесен настоятелем обители архимандритом Никодимом чердынскому купцу Ивану Калашникову.

– Всего было около 23 списков, о которых мы так или иначе знаем, в том числе утерянных, но упоминающихся, скажем, в описях монастырского имущества. В настоящее время мы располагаем 16 списками жития. И вот Никодимовское – семнадцатое, но утерянное.

С годами о преподобном Трифоне в пределах Пермской губернии почти забыли. Память о нем возрождает вятский священнослужитель Иоанн Осокин, который вслед за автором первого жития отправляется по местам, связанным с деятельностью святого. Побывал Иоанн Осокин и в Прикамье.

– Протоиерей Иоанн Осокин прямо пишет, что в Перми ничего не сохранилось, нет никаких следов почитания святого, – говорит Ирина Чурина. – И он начинает это почитание – с его подачи в 1907 году была построена часовня. Во времена богоборческой власти она была разрушена, но память о преподобном сохранялась. Люди, несмотря на запреты, продолжали посещать и источник под Гляденовской горой, и пещерку, в которой, по преданию, жил инок Трифон. Всплеск почитания архимандрита Трифона происходит в связи с юбилейными событиями 1912 года, когда были подключены исследователи текстов, связанных с преподобным, было опубликовано древнейшее житие. Следующий всплеск интереса пришелся на наше время.

Сейчас, сопоставляя различные дошедшие до наших дней документы, мы можем более полно раскрыть некоторые детали жизни преподобного Трифона – дополнив, таким образом, и первое житие, писанное некогда неизвестным вятчанином, и труды протоиерея Иоанна Осокина и других исследователей жизни и деятельности основателя Успенского монастыря.

Протоиерей Артемий Веденеев отмечает:

– Когда мы начинаем сравнивать житие преподобного с событиями обители, уже возникшей на то время, то понимаем, что какие-то факты в житие преподобного не вошли. Например, из описания чудес, произошедших на мощах святого отрока Артемия Веркольского (записи эти хранятся в Артемиево-Веркольском монастыре), мы знаем об исцелении преподобного Трифона на мощах праведного отрока, но в житии самого преподобного этого факта нет…

Начинает свой путь будущий преподобный в Великом Устюге. Отправляется он туда, на наш взгляд, совершенно не случайно: Великий Устюг – это родина святителя Стефана Пермского, создателя зырянской грамоты и просветителя северных народов. Именно путь Стефана и выбирает для себя юный Трофим, отправляясь из родного поморского села на речке Немнюге в древний и славный град Устюг.

– Мы знаем, что он не случайно его посетил, – напоминает протоиерей Артемий Веденеев. – Причем по дороге просматриваются определенные встречи, в том числе, говоря современным языком, на местах пересадок или переходов, в том числе по Двине. Один из таких населенных пунктов – Красный Борок, где было, как мы знаем, и хозяйственное подворье Соловецкого монастыря, и некая производственная база Строгановых. Мимо этого пункта проплыть, пройти преподобный Трифон просто не мог. И дойдя уже до Великого Устюга, встретившись со священником местной церкви отцом Иоанном, он укрепляется в мысли последовать дальше и направляется в Усолье Камское, в Чердынь – Пермь Великую, а потом – в имение Строгановых Орел-городок.

Так начиналась эта удивительная история. Продолжение следует.

Поддержать редакцию